Выставка «"Наилучшее из всех и приятнейшее для меня упражнение…": Чтение в русской дворянской усадьбе»

Место проведения: Москва, Возвиженка, 3/5, Музей книги РГБ
Время проведения: 19 июня — 15 июля 2013 года
Экспонаты выставки «Наилучшее из всех и приятнейшее для меня упражнение…» (Flickr)
Первая часть выставки: «Звание помещика есть та же служба: Хозяйственная книга в русской дворянской усадьбе»

Мария Золотова, зав. сектором музейной и выставочной работы Музея книги РГБ, и Юлия Вишнякова, старший научный сотрудник сектора.

В одном из самых уютных уголков Музея книги, где стоят большие старинные часы с боем, висит портрет в позолоченной овальной раме. На портрете — мужчина в коричневом сюртуке, с белым галстуком и сосредоточенным взглядом. Это Андрей Тимофеевич Болотов (1738—1833), тульский помещик, выдающийся ученый и писатель, один из основателей отечественной и мировой агрономической науки. Именно цитата из его воспоминаний дала название второй части выставки об усадебном чтении в Музее книги.

С одной стороны, русская усадебная жизнь способствовала развитию талантов таких личностей, как Андрей Тимофеевич, с другой — именно благодаря им она стала целой культурой. Болотов был исключительным человеком: отставной военный, он в своем родовом поместье Дворяниново стал заниматься опытной работой в сельском хозяйстве и сделал массу открытий в области агрономической науки: придумал севооборот, приемы борьбы с сорными растениями, создал помологическую систему, вывел много сортов плодовых культур, разработал научные принципы лесоразведения и лесоиспользования, составил первое русское ботаническое руководство по морфологии и систематике растений и многое другое. При этом был активным просветителем: печатал статьи по агрономии, ботанике и организации помещичьего хозяйства, издавал журнал «Сельский житель» (1778—1779) и «Экономический магазин» (1780—1789). Книга Болотова «Деревенское зеркало, или Общенародная книга, сочиненная не только, чтобы ее читать, но чтобы по ней и исполнять» стала первым русским пособием по организации труда в сельском хозяйстве.

Из огромного литературного наследия Болотова наибольшую историческую ценность имеют его автобиографические записки «Жизнь и приключения Андрея Болотова, написанные самим им для своих потомков» (в свободном доступе), которые он писал в течение тридцати лет и которые можно прочитать в нашей электронной библиотеке. Это увлекательное повествование, в том числе источник знаний о том, что читали помещики в своих усадьбах. Вот как описывает Андрей Тимофеевич свое знакомство с книгами отца. «Я узнал, что у родителя моего был целый ящик с книгами. Я добрался до оного, как до некоего сокровища, но, к несчастью, не нашел я в них для себя годных, кроме двух, а именно: Курасова сокращения истории и Истории принца Евгения. Не могу, однако, довольно изобразить, сколько сии немногие книги принесли мне пользы и удовольствия. Первую я несколько раз прочитал и получил через нее первейшее понятие об истории, а вторую не мог довольно начитаться: она мне очень полюбилась, и я получил через нее понятие о нынешних войнах, об осадах крепостей и многом, до новой истории относящемся. Пуще всего было мне приятно и полезно, что в книге сей находились планы баталиям и крепостям. Я скоро научился их разбирать и получил такую охоту к военному делу, что у меня одни только крепости, батареи, траншеи, ретраншементы и прочие укрепления на уме были. Нередко просиживал я по нескольку часов, читая сию милую для меня книгу и рассматривая чертежи и рисунки».

Андрей Тимофеевич Болотов (1738—1833)

Книга, о которой пишет Андрей Тимофеевич, представлена на выставке — «Описание жития и дел принца Эвгения герцога Савойскаго и генералиссимуса над армиями его римскаго цесарскаго величества и всея империи с грыдорованными изображениями всех его баталии и знатнейших осад» (1740) А книгой, положившей «фундамент всей его будущей учености», Болотов называет «Похождение Телемака» Фенелона де Салиньяка (1747): «За охоту [к чтению книг] обязан я книге "Похождения Телемака". Не могу довольно изобразить, сколь великую произвела она мне пользу! Учитель наш заставливал меня иногда читать ее у себя в спальне для науки, но я ее мало разумел по-французски, а по крайней мере узнал, что она такое, и достав не помню от кого-то русскую, не мог довольно ей начитаться. Сладкий пиитический слог пленил мое сердце и мысли, влил в меня вкус к сочинениям сего рода и вперил любопытство к чтению дальнейшего. Я получил чрез нее понятие о мифологии, о древних войнах и обыкновениях, о Троянской войне, и мне она так полюбилась, что у меня старинные брони, латы, шлемы, щиты и прочее мечтались беспрерывно в голове, к чему много помогали и картинки, в книге находившиеся».

Кроме этих книг, на выставке можно увидеть репродукции акварельных рисунков Андрея Тимофеевича, на которых он запечатлел парк, созданный им в Богородицкой усадьбе (которой он тоже управлял) — Болотов был еще и замечательным ландшафтным архитектором и художником. В 1787 году альбом с наилучшими видами парка был подарен Екатерине II.

Символический подход

Можно сказать, что своей долгой жизнью три других книги из экспозиции обязаны русским классикам — Иван Тургенев и Александр Пушкин включили их названия в свои произведения. Речь о романах Сэмюэля Ричардсона и Жан Жака Руссо и книге «Емвлемы и символы избранные, на российский, латинский, французский, немецкий и аглицкий языки преложенные, прежде в Амстердаме, а ныне во граде Св. Петра напечатанные и исправленные Нестором Максимовичом-Амбодиком» (1788). Ричардсон и Руссо до сих пор на слуху благодаря воздушной онегинской строфе Пушкина: «Ей рано нравились романы; / Они ей заменяли всё; / Она влюблялася в обманы / И Ричардсона, и Руссо». «Емвлемы и символы» не так известны сегодня, но были весьма популярным чтением в свое время. В Музее книги нашли тому подтверждение в «Дворянском гнезде» Ивана Тургенева: «До возвращения Ивана Петровича из-за границы Федя находился, как уже сказано, на руках Глафиры Петровны… По воскресеньям, после обедни, позволяли ему играть, то есть давали ему толстую книгу, таинственную книгу, сочинение некоего Максимовича-Амбодика, под заглавием "Символы и эмблемы". В этой книге помещалось около тысячи частью весьма загадочных рисунков, с столь же загадочными толкованиями на пяти языках. "Купидон и медведь, лижущий своего медвежонка" означали: "Мало-помалу"». Именно на этой странице и открыт том «Емвлем» в экспозиции Музея книги.

Емвлемы и символы избранные, на российский, латинский, французский, немецкий и аглицкий языки преложенные, прежде в Амстердаме, а ныне во граде Св. Петра напечатанные и исправленные Нестором Максимовичом- Амбодиком, 1788.

«Подобные этой книги в России появились при Петре I в виде переводов с голландского, — рассказывают заведующая сектором музейной и выставочной работы Музея книги РГБ Мария Золотова и старший научный сотрудник Музея книги Юлия Вишнякова. — Первый раз "Емвлемы" были изданы на русском в 1705 году. В основе мировоззрения человека того времени были символы: считалось, что каждый предмет и живое существо в окружающем мире "разговаривает" с тобой, все имело свое эмблематическое толкование, каждый символ нес массу значений».

Отрадная жизнь

На этот раз в Музее книги можно совершить небольшое воображаемое путешествие по четырем усадьбам: Волочаново, Остафьево, Отрада и Большая Алешна. Книги из библиотек этих имений оказались в РГБ после 1917 года. Из подмосковного Волочанова на выставке можно увидеть труд знакомого по прошлой экспозиции Василия Алексеевича Левшина «Полная хозяйственная книга, относящаяся до внутренняго домоводства как городских, так и деревенских жителей, хозяев и хозяек» (1813). Волочановым владел графский род Шереметевых. Начало библиотеке здесь было положено Василием Владимировичем Шереметевым (1743—1806). Ее экслибрис широко известен и его тоже можно увидеть на выставке — руки ученицы Ивана Крамского Елизаветы Бем (всего до нашего времени дошло три экслибриса книг библиотеки). Библиотека семьи Шереметевых была уникальным явлением своего времени. Она вобрала в себя несколько книжных собраний представителей рода, в ней насчитывалось (по данным разных источников) от 80 000 до 100 000 томов: западноевропейская литература, английские и французские иллюстрированные издания, Россика, Полоника, Пруссика, Ливоника, Славика, книги по философии, музыкальная литература. Некоторые книги были куплены из собраний Соболевского, Долгорукова, Вяземских и других именитых дворянских семей.

Описание жития и дел принца Эвгения герцога Савойскаго и генералиссимуса над армиями его римскаго цесарскаго величества и всея империи с грыдорованными изображениями всех его баталии и знатнейших осад, 1740.

Из усадьбы Остафьево — «Стихотворения Павла Ивановича Голенищева-Кутузова» (1803). До 1917 года Остафьево было подмосковной усадьбой князя Петра Андреевича Вяземского (1792—1878) и его потомков; здесь бывали Гоголь, Жуковский, Карамзин, Пушкин. Уже во второй половине XIX века усадьба превратилась в своеобразный музей, здесь хранились жилет Пушкина, простреленный пулей Дантеса; трость Абрама Ганнибала; золотая пуговица с мундира Петра I и другие редкости. В 1903 году правительством был издан указ, согласно которому Остафьево и соседнее с ним Никольское были превращены в заповедник и музей дворянского быта. Усадебная библиотека насчитывала более 32 000 томов на многих языках. Она включала книги по математике, астрономии, военному делу, географии, истории, философии, по искусству и археологии, собрание книг по военным наукам, библиотеку французских авторов, личные книги Карамзина. В марте 1930 года Моссовет принял постановление о ликвидации музея. Экспонаты были частично утрачены, частично распределены по разным музеям. Около 22 000 книг были переданы в Библиотеку им. В. И. Ленина.

Из калужской усадьбы Отрада, принадлежавшей одному из пяти знаменитых братьев Орловых, которые возвели на престол Екатерину II — «Краткое руководство к математической географии и к познанию небеснаго шара» Михаила Головина (1803) и «Всеобщее землеописание, изданное для народных училищ Российской Империи» Иоганна Фридриха Гакмана (1804). Еще две книги — «Спасенная и победоносная Россия в девятом надесять веке» Александра Грузинцова (1813, в свободном доступе) и «Рауль де Креки или Возвращение из крестовых походов» Шарля Луи Дидло (1819) — принадлежали кругу чтения рязанской усадьбы Большая Алешня, имения Кикиных-Ермоловых. 

Тема усадебных библиотек наверняка найдет еще не одного пытливого исследователя. Но даже беглый взгляд на эти книги и мимолетное погружение в них наверняка способны увеличить ряды очарованных и усадебной жизнью, и красотой старинных книг.