Иванов

Первая постановка — «Русский театр Корша», Москва. 19 ноября 1887 г.; Первая публикация — журнал «Северный вестник». 1889. № 3.

• Кичеев П. И. По театрам // А. П. Чехов в русской театральной критике: коммент. антология / сост. А. П. Кузичева. М., 1999. С. 47, 49. 1-я публ.: Московский листок. 1887. 22 нояб.
  Крайне негативная оценка постановки. «Нагло-циническая путаница понятий». Критик поражен, что находится публика, которая ей рукоплещет.
• Филиппов С. Н. Театр Корша // Полн. собр. соч. и писем в 30 т. / А. П. Чехов. М., 1986. Т. 11. С. 422. 1-я публ.: Русский курьер. 1887. 25 нояб.
  «Недоношенный плод противозаконного сожительства авторской невменяемости и самого тупого расчета».
• Суворин А.С. «Иванов», драма в 4 д. Антона Чехова // Господа критики и господин Чехов: антология / сост. С. ле Флемминг. СПб. ; М., 2006. С. 569. 1-я публ.: Новое время. 1889. 6 февр.
  В декабре 1888 г. Чехов написал Суворину пространное письмо, в котором разъяснил замысел пьесы и фигуры главных персонажей. В своей статье Суворин подчеркнул «беллетристичность» характеров пьесы и предположил, что для изображения Иванова лучше подошел бы жанр романа или большой повести. Соглашаясь с драматургическими недостатками пьесы, критик акцентирует внимание на «искренности таланта» Чехова.
• Иванов И. И. Театр г. Корша. Заметки и впечатления / А. // Артист. 1889. Кн. 2 (окт.). С. 107—108.
  Недостаток пьесы — в «малоподвижности» характера главного героя, «эгоистичный нрав» которого «губит и делает несчастными близких ему людей». Автор зря выбрал драматическую форму для темы, больше поддающейся повествовательной обработке. Зато остальные персонажи очень правдивы и жизненны, и «за правду, от которой нас давно отучили современные драматурги, зритель прощает автору все недостатки формы».
• Михайловский Н. К. Случайные заметки // Господа критики и господин Чехов: антология / сост. С. ле Флемминг. СПб. ; М., 2006. С. 369. 1-я публ.: Русские ведомости. 1889. 16 мая.
  Чехов как молодой писатель написал плохую драму, а красноречивый Иванов говорит плохие речи. Подобные произведения, «от которых плесневеет мысль», способны только вносить смуту в умы читателей.
• Протопопов М. А. Жертва безвременья (повести г. Антона Чехова) // Русская мысль. 1892. № 6. С. 118—122 (2-я паг.).
  Большая статья, в которой рассматриваются «три фазиса, через которые прошло творчество Чехова». Беспредметная и беспричинная грусть («Степь»), превознесение метафизического нигилизма («Огни»), примирение с жизнью в ее вульгарном значении («Иванов» и др.). Чехова раздражает напоминание о необходимости идеала среди мелочей жизни, поэтому он «тепло» относится к Иванову, а доктору Львову, который спорит с ним, «достается» от автора.
• Перцов П. П. Изъяны творчества. Повести и рассказы А. Чехова // Русское богатство. 1893. № 1. С. 52—56 (2-я паг.).
  Перечисляет различные толкования, появившиеся в прессе, и делает вывод, что их обилие «указывает, что в пьесе… не все обстоит благополучно». Психологическая комбинация развита блистательно, но в пьесе и главном герое нет «определенного общественного смысла». Критика прошла мимо психологизма и «стала придираться» к автору с требованием объяснить общественный смысл фигуры Иванова. Главное — совершенно неясно его «миросозерцание» и непонятны причины произошедшего с ним «переворота».
• Петерсен В. К. Критические наброски. Пьесы Ан. Чехова / Н. Ладожский // Господа критики и господин Чехов: антология / сост. С. ле Флемминг. СПб. ; М., 2006. C. 448—449. 1-я публ.: Санкт-Петербургские ведомости. 1897. 6 мая.
  «Самая верная, самая глубокая и правдивая повесть о семейных и не только семейных страданиях нашего времени». Пьеса способна «дать бессмертие Чехову в истории русской литературы». «Чехов показывает нам страдания Вертера, женатого на Шарлотте». Изумительное мастерство, превосходнейшие типы, «не уступающие по яркости типам самого Гоголя». Три четверти общего числа драм нашего времени — именно эти самые ивановские драмы.
• Белый А. «Иванов» на сцене Художественного театра // Весы. 1904. № 11. С. 29—31.
  «При чтении этой наиболее слабой из чеховских пьес не получаешь и сотой доли того впечатления, которое получаешь, выходя из театра. Вся пьеса зажглась здесь светом иных реальностей».
• Ермилов В. В. Значение пьесы «Иванов» // Драматургия Чехова / В. Ермилов. М., 1954. С. 69—77.
  Чехов вынес приговор «лишнему человеку» — интеллигенции 1880-х годов. Герои типа Иванова отличаются слабостью идейной позиции, они «легко вспыхивают и легко гаснут», однако доктор Львов, критикующий Иванова — «всего лишь прежний Иванов, но без таланта и широты». Узость позиции Львова — в субъективизме. Его критика «никуда не ведет, ничего не открывает».
• Хализев В. Е. Драма А. П. Чехова «Иванов» // Русская литература. 1964. № 1. С. 65—83.
  Опираясь на мысль Чехова, высказанную в письме к Суворину (30.12.1888) о нравственно-психологических свойствах русских интеллигентов, литературовед в большой статье разбирает достоинства и недостатки драмы «как художественное воплощение исторически верных, хотя и недостаточно отчетливых представлений» автора о «возбудимости» и «утомляемости» русского интеллигента. Идейный лейтмотив пьесы — кризис русского либерализма 1880-х годов. Иванов — отнюдь не отрицательный персонаж. Он попал в тупик в результате «крайне неблагоприятных обстоятельств для тех, кто участвовал в борьбе за исторически истинные цели». В критическом изображении Львова, «демократически мыслящего интеллигента», сказалась односторонность позиции Чехова. «Донкихотство» Львова и «гамлетизм» Иванова — две стадии в эволюции прогрессивной интеллигенции 1870—80-х гг. Образы Сарры и Сашеньки полемичны по отношению к типам «любящих женщин» русской литературы XIX в.
• Чуковский К. И. О Чехове // Собр. соч. : в 15 т. М., 2001. Т. 4. С. 330. 1-я публ.: О Чехове / К. И. Чуковский. М., 1967.
  При всей неприязни к Иванову, «этому убогому трутню», Чехов проникается к нему «жалостью врача к пациенту», а самодовольный доктор Львов изображен «ничтожным фразером, тупым моралистом».
• Берковский Н. Я. Чехов: от рассказов и повестей к драматургии // Литература и театр: ст. разных лет / Н. Я. Берковский. М., 1969. С. 132—135.
  «Герой этой драмы страдает невоплощением. Среда и эпоха не дают материала для воплощения. Он пытается стать телом, остаётся призраком… Что бы он ни делал, всегда получается не то и не так. … Другие тоже живут как дилетанты, … без малейшего успеха в каждом своем начинании. Жизнь расползается у них под руками. … Все персонажи чужды собственной судьбе». Драма жизни — в глубокой размолвке между поведением и внутренним обликом человека.
• Шах-Азизова Т. К. Русский Гамлет («Иванов» и его время) // Чехов и его время: сб. ст. М., 1977. С. 232—246.
  Критик встраивает образ Иванова в контекст всего чеховского творчества 1880—90-х гг., полагая, что только так можно понять во всем объеме «драму поколения, лишенного прежней веры — и тоскующего по новой». Сопоставление с Гамлетом происходит в русле размышлений о том, насколько «гамлетизм» был присущ самому Чехову. Молодому Чехову не была близка натура «рефлектирующего интеллигента», но в изображении Иванова для него главное было — справедливость.