Идеальный начальник

11 мая 2011 года Татьяне Леонидовне Постремовой исполнилось бы девяносто лет. А в апреле минуло девятнадцать с тех пор, как ее не стало. К счастью, в РГБ есть люди, которые сохранили о ней самые живые и благодарные воспоминания.

Прежде чем обратиться к ним, приведем несколько биографических фактов. Татьяна Постремова окончила факультет русского языка и литературы Московского педагогического института. В октябре 1946 года пришла в Ленинку. Вначале — библиотекарь в отделе редких книг, затем аспирантка, сотрудник научно-методического кабинета. А впоследствии — бессменный ученый секретарь. Должность, требующая огромной самоотдачи. В общей сложности Татьяна Леонидовна Постремова проработала в ГБЛ более тридцати лет. Она готовила ежегодные печатные отчеты о деятельности ГБЛ, обучала молодых сотрудников — преподавала на курсах и вела семинары, создала Группу международных библиотечных связей (знала три языка).

В одиночку растила дочь. То, что была единственным кормильцем, главой маленькой семьи, наверняка служило дополнительным стимулом к достижению профессиональных успехов. Постоянно училась. В сорок с лишним лет получила три (!) университетских диплома, в том числе и по специальности «международные отношения».

О личном. Судьба подарила этой женщине достойных спутников. Перед самой войной вышла замуж за студента литинститута, который в 1943-м погиб на фронте. На руках у 22-летней вдовы осталась крошечная Рита. Второй брак, заключенный в конце пятидесятых, продлился всего четыре года. Муж, работавший в министерстве лесной промышленности, довольно рано ушел из жизни. И третья история — совершенно романтическая. Когда-то влюбленный в Таню одноклассник, уже вдовец и дедушка, долго искал ее и нашел спустя десятилетия после их последней встречи. Поженились, этот закатный союз оказался счастливым. Он смотрел на нее, постаревшую и больную, с обожанием, и ему было суждено проводить ее в последний путь.

О том, как хороша была Татьяна Леонидовна, свидетельствуют даже фотографии. Черные глаза, смуглая кожа, прямая осанка. Красота восточного замеса — строгая и загадочная.

Тамара Григорьева, главный библиотекарь архива РГБ:
— Да, ее внешность отмечали все. У Татьяны Леонидовны был хороший вкус. Всегда элегантные костюмы, белые блузки, все просто и достойно. Мы не видели на ней ничего вычурного, крикливого. Носила высокую прическу, седину не закрашивала. Пришла как-то на работу в лиловом вязаном берете, и мы ахнули: так он эффектно сочетался с серебром волос. Многие считали, что она похожа на Индиру Ганди.

Светлана Артамонова, зам. зав. отделом изоизданий:
— А я бы, наверное, сравнила Татьяну Леонидовну с Ахматовой. По царственности облика, причем без тени высокомерия. Если же говорить о характере, то главное — она была мудрая. Я пришла в библиотеку сразу после школы и с полгода работала под ее началом, да и потом мы постоянно общались. Идеальный, на мой взгляд, начальник. Если чувствовала в сотруднике научный потенциал, делала все возможное, чтобы тот реализовался. Помогала подчиненным и в житейских вопросах, могла дать чисто женский совет. Мне ее до сих пор не хватает.
Любила хорошую шутку, хотя даже в веселые минуты в ней ощущалась какая-то глубинная печаль. Но помню ее и очень радостной. Однажды Татьяна Леонидовна позвонила и сказала: «А у меня внучка родилась — Катюша!» — и голос звенел от счастья.

Маргарита Степпун, дочь:
— Катя одно время работала здесь, а я трудилась в библиотеке, где с детства знала каждую ступеньку, три десятка лет. Хотя по образованию не гуманитарий, училась в техническом вузе. У нас с мамой хранились несколько фотографий моего отца — лейтенанта Бориса Лебского, фронтовые письма-треугольники и его любимая книга — антология поэзии Серебряного века. На ней я выросла.
Мы жили в коммуналке в Собиновском переулке. В самом центре. И случалось, после демонстраций — первомайских или ноябрьских — мама приходила домой с сослуживцами из библиотеки. Ставили чайник, какие-то сладости появлялись на столе. Начинался разговор: все шутили, обсуждали рабочие новости и дела семейные, последние публикации в толстых журналах. Мама читала их от корки до корки. Какая необыкновенная атмосфера, какое общение! То было особое поколение людей, отдававших себя библиотеке без остатка...

10.05.2011